“Все самолеты должны приземляться”

Стихотворения разных авторов, посвященные трагедии рейса 9268

Что было там, когда мы утром спали?
Когда пошел мгновенно вниз тот рейс…
Когда там люди все, от страха умереть боялись,
И знали, что на утро будет жертв не счесть.

Что чувствовали люди,думая о их последнем перелете?
И что домой они уже не попадут…
А кто-то книжечку сжимает в твердом переплете.
Думая, нигде в родной стране его не ждут.

Ребенок плачет, к маме прижимаясь.
Она старается не плакать, чтоб малышку не пугать,
И сердце своей дочери к ее сердцу прижимает,
Чтоб успокоить и больше никогда не отпускать.

Дед, взяв за руки свою супругу,
Спокойно посмотрел в окно, на облака..
Будь милая, что с нами будет,
От нашей смерти бегать мы не будем
За нас решила так судьба…

И вот произошел удар о землю…
И поднялась там пыль столбом
Но вот и птица та, казалось бы, как клетка для людей упала,
А 224 человека – это ведь совсем не мало…

Они на небе обрели свой дом!
* * *

БЕЛЫЙ ЛАЙНЕР
Сколь тонка и хрупка скорлупа
Преходящего, бренного мира!
Словно факел, пылая, упал,
Все останки из чрева низринув,
Белый лайнер, а с ним – в море слез
пала в скорби безмерной Россия…
Белый лайнер, куда ты унес,
Как ладья, по воздушной стихии
Души с выжженной солнцем земли,
От лазурного чистого моря?
Возвращаясь в пенаты свои,
Они думали только о доме…

Взрыв раздался, едва лишь взлетел
Самолет, устремясь в поднебесье.
И – паденье… Хаос мертвых тел
На песке. Вот запекшийся крестик
Поднят бережно чьей-то рукой –
Был крещальной святыней младенца,
Улетевшего к Богу душой.
Среди пепла уж нет его тельца…
Вся Дворцовая площадь в огнях –
То лампады мерцают и свечи.
Петербуржцы стоят и молчат –
Не нужны здесь пространные речи.
Ночь закутала в траурный креп
Зданья… Капли дождя словно слезы
Увлажнили собой парапет.
Шепчут людям далекие звезды
В ореоле жемчужных лучей:
“Обратите к нам скорбные взоры,
Весть несем мы от ваших детей,
Взятых Господом в вечные кровы!
Они там, где сияет Любовь,
Они там, где Свет жизни струится;
Верьте: вскоре лобзанием вновь
Вы осыпете милые лица –
В тот заветный, неведомый миг
Всеми чаемого воскресенья,
Когда Господа радостный лик
Воссияет над прахом и тленьем!”

Артемий Владимиров
* * *

Я б жизнь отдал свою бы без остатка,
За ту девчушку у окна в аэропорту,
Чтоб обняла она свою игрушку,
Забытую в квартире на полу…
Чтобы могла домой она вернуться
В октябрьскую Питерскую мглу,
И бабушке при встрече улыбнуться,
Сказать свое привычное: «Агу».
Но сердце рвется, как обшивка самолета,
Надежды кончились.., и пустота внутри,
Последние мгновения полета,
Как страшный приговор: один, два, три…
Я б жизнь отдал свою бы без остатка!
Прости, что так устроен этот мир…
Не думал, что смогу сказать когда-то:
«Ты в моем сердце, Главный Пассажир!»

Посвящаю Дарине Громовой
А.Коровяцкий
* * *

Почему по нам траур,мама?
– Потому, что нас больше нет.
Нас всех сразу на свете не стало
Наши жизни унес Метроджет.

– Почему зажигают свечи
Этой темной дождливой порой?
– Потому, что так любящим легче
Пережить эту страшную боль.

– Почему горько плачут люди?
– Потому , что не слышат нас…
Только сердцем никто не забудет
Ни улыбки, ни свет наших глаз…

– Почему так вчера случилось?
– потому, что людская беспечность…
Наша жизнь здесь остановилась…
И сейчас мы уходим… в вечность…

Лия Данилюк
* * *

Ты никогда не встретишь утро,
Проснувшись рано в летний день.
Ты не увидишь, как деревья
В глуши лесной отбросят тень.
Ты не половишь ртом снежинок,
Коснувшихся твоих ресниц.
Ты не услышишь звуки моря,
Веселья шум и трели птиц.
Ты никогда не встанешь в школу,
Не опоздаешь на урок.
И не услышишь свой последний,
Но такой значимый звонок.
Ты не придёшь и не уйдёшь,
Не встанешь, крикнешь, запоёшь,
Не съешь, не выпьешь, не заплачешь,
Не улыбнешься, не уснёшь.
Не встретишь, спросишь,отвернешься,
Не расцветёшь к своей весне,
Не побежишь и не вернёшься,
…ещё сто сорок тысяч “не”.
И серость в Северной Пальмире
С тоской укрыла небеса.
Не стоит больше в этом мире
Искать похожие глаза.
Не важно, что там скажут люди,
Не важно, что покажет кейс.
Тебя здесь нет. Да будь он проклят,
Билет на твой последний рейс.
* * *

Шагая по трапу, обняв нежно папу,
Засняв возвращенье домой.
И мишку за лапу, одетого в шляпу,
Она увозила с собой…
Все кресла забиты, и двери закрыты,
Ремни не забыв пристегнуть.
И с отпуском квиты, ничто не забыто.
И можно спокойно вздремнуть
Железная птица, в полет устремится,
Мелькают на взлетке огни.
Счастливые лица, успев насладиться,
Мечтают о доме они.
Посмотрят в окошко помашут ладошкой,
Последний в их жизни полет.
И милая крошка, сожмется, немножко.
И в маминых ручках уснет.
Но вдруг не сложилось,
и все превратилось,
В кошмар в один миг на Яву.
И мать замолилась,
пока не разбилась,
Пусть дети живут, я умру!!!
Минуты растают, и мать понимает,
Конец не минуем, прости!
Дитя прижимает, тихонько рыдает,
И молит лишь бога спасти.
А страх и сомненье,
и крик и мученье…
За 9 минут прозвучит,
И нету спасенья, забыто везенье,
И смерть их теперь разлучит.
А осень седая,безбожно рыдая,
Закончит октябрьский день,
Они улетая, они умирая,
Оставят на нас свою тень.
Стоит он с букетом, и ищет ответа,
Где надпись, где рейс, самолет?
Но все под запретом,
Исчезли со света.
Их больше никто не вернет.
Один в ожидании,
не веря сознанью,
Сжимая в руках рюкзачок,
Пришел с опозданием,
с одним лишь желанием
Пусть будет живым мой сынок!
Старушка седая, таблетки глотая,
Молила спасти небеса.
И вновь замирая,
приемник включая,
Поверила вдруг в чудеса.
Чудес не случилось,
и птица разбилась,
Забрав эти души с собой.

Напрасно крепилась,
напрасно молилась,
И слезы стирала рукой.
Про праздник все споры
и все разговоры,
Затихнут в один только миг.
Проклятые горы,
законченны сборы,
И траур всю землю настиг.
Букеты, лампадки,
мишутки, лошадки.

И слезы горючей рекой.
Слова и догадки,
кто в слух кто украдкой.
И люди скорбят всей страной.
Зажгутся все свечи,
Затихнут все речи,
Застынет на веки слеза.
И сильные плечи, теряя дар
речи, закроют от боли глаза..
Железная птица,
им не возвратиться,
И рушится медленно мир.
И фото с страницы,
везде разлетится.
Тот главный “большой” пассажир…
* * *

А мы взлетали над землёй, всё было просто.
Разбег, прыжок и вот летим к родной стране.
Иллюминаторов коснулось нежно солнце,
Но кто же знал, что будет скоро всё в огне!

Нам стюардесса показала всё, как нужно
Себя сберечь на случай этот или тот.
Но кто же знал, что это всё не так уж важно,
Когда бессилен оказался наш пилот!

А мы летели, ожидая встреч с родными,
И предвкушали радость глаз и рук колец…
Но кто же знал, что встречи будут неземными
Со всеми, кто давно смотрел на нас с небес…

Вот дрогнул самолёт и накренился,
И страх накрыл всех пассажиров с головой…
Один кричал, другой молчал, а я молился:
“Спаси и сохрани нас, Боже Мой!”

Я вспомнил жизнь свою с рожденья до полёта
И осознал никчёмность денег и обид…
Важней всего Любовь, Добро, Мир и Забота –
Пускай всё это будет у моих родных!

Надеюсь, что наш рейс не зря разбился,
Что люди вдруг очнутся ото сна…
Хочу, чтоб наш народ объединился
И стал на сторону Любви и сил Добра.

Не злитесь, милые, не плачьте от бессилья
Ведь мы за общий мир отдали жизнь.
Проснитесь, милые, очнитесь от засилья!
Прошу, наполните Любовью этот Мир!

Светлана Санникова. 01.11.2015
* * *

Крушение самолёта
Прекрасное утро, свежой ветерок
Касается лиц, проникая в поток
Людей, что идут в самолёт на посадку.
А, что впереди ожидает – загадка.

Весёлы и шумны, отцы, детвора,
Семейные пары летят как всегда,
Красивые девушки так и цветут,
Вся жизнь впереди, их и любят и ждут.

Все сели… Быстрей бы домой долететь;
Так много ведь дел надо сделать успеть,
И планов хватает, их хоть отбавляй.
Спасибо, что принял, Египет! Прощай!

Взлетают, любуясь внизу красотой.
А воздух такой голубой, голубой!
Не знают они, что их жизнь оборвётся…
Не знают они, что никто не спасётся…

Вдруг… что-то творится, что трудно представить…
Махина, летя, начинает вниз падать…
На лицах всех ужас и мечутся мысли:
Что делать? Как быть? Неужели погибли?

Послышался крик, плач детей и рыданья,
От сердца возносятся к Богу моленья,
Родители крепко обняли детей…
Удар… и последние вздохи людей…

На сердце тоска, и не хочется верить,
Глаза полны слёз. Кому горе доверить?
Кто может утешить? Кто нас поймёт?
Бог утешенье своё нам даёт!

А всем остальным ещё жизнь Бог даёт,
Даётся и время, чтоб что-то исправить.
Готов ли ты Богу отчёт предоставить?
Никто ведь не знает, когда час пробьёт…

Дик Роберт
* * *

— Что чувствуешь, Питер, израненный горем?
— Соленые слезы, их Мертвое море,
и жгучую боль, боль страны.
Это вкратце.

Все самолеты должны приземляться.
* * *

ЧЛЕНАМ ЭКИПАЖА
Ушёл под крыло незаметно торец полосы,
И к солнцу машина рванулась как птица.
Еще не успела обсохнуть трава от росы,
А небо в объятьях и это не снится.

Я знаю, что жизнь коротка,
Но смысл ее объяснять мне напрасно.
Когда подо мной облака,
Я чувствую небо, оно – прекрасно!

Работа не сахар, но все же другой не хочу,
Ведь счастье не в деньгах, пусть это банально.
Когда не летаю, в душе от тоски я кричу,
Вернулся с полетов уставший, – нормально.

Я знаю, что жизнь коротка,
Но смысл ее объяснять мне напрасно.
Когда надо мной облака,
Я чувствую небо, оно – прекрасно!

Стараться достичь в поднебесье бескрайних высот
Без нашей любви не стоит пытаться.
Домой возвращусь я к тебе от небесных ворот,
Я верю, что сможешь меня ты дождаться.

Я знаю, что жизнь коротка,
Но смысл ее объяснять мне напрасно.
Когда разошлись облака,
Я чувствую землю, она – прекрасна!

Ушёл под крыло незаметно торец полосы,
И к солнцу машина рванулась как птица.
Еще не успела обсохнуть трава от росы,
А небо в объятьях и это не снится.

Мы знаем, что жизнь коротка,
Но смысл ее объяснять нам напрасно.
Когда вокруг нас облака,
Вся жизнь это – небо, оно прекрасно!
* * *

224
Двести двадцать четыре крика.
Двести двадцать четыре страха.
Двести двадцать четыре лика.
Двести двадцать четыре краха.

Двести двадцать четыре жизни.
Двести двадцать четыре горя.
Двести двадцать четыре раны.
Двести двадцать четыре боли.

Двести двадцать четыре мира.
Двести двадцать четыре сердца.
Двести двадцать четыре взгляда,
Двести двадцать четыре… сверху.

Вера Васильева-Буглай. Дек.2015 (посвящается памяти рейса 7К9268)
* * *

Мне больно представлять и думать,
Как было страшно на борту
Среди рыданий, криков, шума
Считать, что жизнь идёт ко дну.

Сжимать ладони своих дочек,
Мужей, любимых сыновей,
И знать, что небо ставит точку,
Пытаясь их обнять сильней.

“Не плачь, родная! Мама рядом!” –
На ухо шепчет, плача мать.
“Все хорошо. Не плачь, не надо!
Не даст нам, Боженька страдать!”

А парень нервно улыбаясь,
Прижмется к девушке своей.
И скажет, тихо извиняясь:
“Не стала ты женой моей.

Мы не успели одеть платье,
Не вынес с ЗАГСа на руках.
А нам детей бы нарожать бы” –
Он говорил, а в глазах страх.

Покрыты лица всех тревогой,
Пропитан воздух темнотой,
Им неоткуда ждать подмогу.
И о родных, что ждут домой,

Закрыв глаза, подумать тихо
И слабо: “Мамочка, прости.
Ты словно храбрая волчица,
Оберегала на пути.

А я не смог стать храбрым сыном.
Мне страшно очень. Хочу жить.
Казалось жизнь будет длинной,
Но пришло время уходить.”

В какой-то миг все прекратилось.
И жизнь людей оборвалась.
И только матери молились
Святым, чтоб выжили, за вас.

Мы помним, плачем, каждый верит,
Что стали ангелами вы.
И Бог открыл погибшим двери
В небесный рай из пустоты.

Ксения Исакова
* * *

Ночью я чинила глобус,
Словно слесарь, как хирург.
Я поймала аэробус
И вернула в Петербург.
Ничего не пишут в прессе
Про волну народных масс:
Про трагедии в Одессе,
Про Донецк и про Донбасс.
Порыбачить едут вместе
Лидеры двух крупных стран.
Башни-близнецы на месте.
Мы не знаем про Беслан.
Нет японского цунами.
Землю больше не трясёт.
Нет бесплодия. А с нами
Дочь приёмная живёт.
В Баренцевом море гордо
Курск плывёт к родной земле.
Цою пятьдесят три года.
Он даёт концерт в Кремле.
Кармадонское ущелье
Снял в кино Сергей Бодров.
Лечат рак монахи в кельях.
Быстро и без докторов.
Не ведём дедов на площадь.
С сединою на висках.
Я чинила глобус ночью.
Я проснулась вся в слезах.

Светлана Бондарь
* * *

Нет больше радости,и смех давно затих
Смех тех, кто навсегда остался в небе,
В сердцах родных остался только миг,
Мольбы и просьбы: Их увидеть мне бы…
Тот рейс остался в небе над Синаем,
И все, кого забрали небеса,
Летели в рай, я точно это знаю,
Бывают ведь когда-то чудеса?!
Та злая осень больше не вернется,
Я верю,не вернется никогда,
Но в памяти уж точно пронесется,
И станет больно, точно, как тогда…
Кто виноват? Ответьте! Очень просим!
За что? За что их Бог забрал туда?
Тот вечный рейс 9268
Мы, будем помнить, не забудем никогда…

Елизавета Яковлева
* * *

Ты, пожалуйста, Боже,
Накажи тех построже,
Кто в Синае взорвал самолет,
Дай им горя побольше,
Сделай жизнь их короче,
Чтоб душа не нашла их покой.
Ты, пожалуйста, Боже,
Тех прижми к себе ближе,
Кто тогда не вернулся домой,
Чтобы было теплее,
Чтобы было роднее,
На том свете их душам с Тобой.
Ты, пожалуйста, Боже,
Ты, я знаю, поможешь,
Кому горя дал чашу испить,
Чтобы было им проще,
Чтобы было им легче
Их утрату и боль пережить.

Наталья Чумичева
* * *

Стих – Александра Камерцель
Пора домой, окончен отпуск
Счастливый, с дружною семьёй.
На трапе самолёта фото,
И подпись – “Мы летим домой!”
А дома ждут, а дома дождик,
Не простудиться б нам с тобой –
А дома холодно, но всё же –
Как здорово – лететь домой!
Смеясь, проходит пара мимо
Несут дочурку на руках
“Ну что, домой летим, #Дарина?
Сейчас мы будем в облаках!”
Малютка радостно смеётся,
Ей кажется прекрасным мир
И сердце маленькое бьётся:
Она здесь – главный пассажир!
А вот на борт, шумя, влетает
Ватага молодых ребят,
Друг другу что-то объясняя,
Они смеются и галдят.
За две прошедшие недели
Веселой дружною толпой
Они сдружились все в отеле,
И вот гурьбой летят домой.
Листают солнечные снимки,
Покуда белый самолёт
Проверил белые подкрылки
И начал роковой полёт…
И вдруг – толчок. И вдруг – тревога
Ну что могло случиться тут? –
Им оставалось жить немного,
Чуть меньше десяти минут.
Чуть меньше… Как же это много,
Когда не изменить никак,
Когда одна лишь – вниз – дорога,
Когда приходит липкий страх.
Как в западне, в железной клетке
Так долго падать с высоты!
Кричат испуганные детки,
“Спаси нас, мама, что же ты!”
“Всё хорошо, закройте глазки!” –
Пытались мамы скрыть тоску,
И хвостик кислородной маски
Стучал упорно по виску.

“Пропал с радаров рейс на Питер!” –
Прошло по лентам новостей.
“Прошу, прошу, его найдите!” –
Кричали сотни соцсетей. –
А в Пулково упорно ждали
Своих детей, отцов и мам.
“Рейс отчего-то задержали…
Ну что у них такое там?”
“Смотрите, рейс с табло убрали!”
“Да что ж такое, вот беда?”
А в новостях нам сообщали,
Что рейс не сядет никогда.

Они взлетели, словно птицы,
Унёс их в небеса корабль,
что никогда не приземлится,
И бесконечен их октябрь…
* * *

Взлетает в небо раненая птица,
Взмывает ввысь из всех последних сил.
Последний вдох. Пора остановиться,
Простить всех тех, кого ты не простил.
Раскинутые крылья тонко чертят
На горизонте свой кровавый след.
Та птица — это вечный спутник смерти,
Крылами закрывает солнца свет.
Но тот, кто видел раненую птицу,
В последний миг, успев закрыть глаза,
Поймёт, что больше он не возвратится,
А впереди сверкает полоса.
И он узнает то, что за чертою,
Куда живым никак не заглянуть
И это всё всей жизни нашей стоит,
Ну а любовь всей этой жизни суть.
И для меня отныне больше нету
Прошедшей формы вечного «люблю».
Я закричу, но больше нет ответа.
Поэтому я верю, что я сплю.

Валерия Лазарева. 06.11.15
* * *

Сегодня мы замерли в тихой скорби,
Ведь многие люди утром проснулись,
А вечером спать уже не легли…
Из тёплой страны они не вернулись.

Они уж не смогут добраться домой,
Обнять своих близких, вручить им подарки…
А когда заходили на борт гурьбой,
Возможно, подумали: как же здесь жарко!

На взлёте малыш, возможно, заплакал,
Мужчина в костюме требовал водки,
Кому-то пришла СМС: зарплата!
А кто-то мечтал о рыбалке на лодке.

Подружки в хвосте улыбались дружно,
Листая три тысячи фоток в айфоне,
И им в тот момент казалось нужным
Поймать интернет в самолёта салоне.

Пилот за штурвалом был бодр и весел,
Он тоже домой возвращался к супруге
И что-то шептал он тайком стюардессе,
А та сообщения слала подруге.

Банкир ноутбук на коленках пристроил
В салоне просторного бизнес-класса,
Он речь для собрания долго готовил
Под нос что-то он бормотал тихим басом.

В проходе детишки носились галопом,
Их мамы же в креслах тихонько дремали,
Там дети, возможно, снесли кого-то,
Пока стюардессы еду раздавали.

А кто-то восторженно носом прижался
К стеклу, за которым летят облака
Он, может быть, в первый раз оказался
На месте где А или F у окна.

Никто из них не мог бы поверить,
Что жизнь оборвётся в этом полёте…
Горит фюзеляж, закрыты все двери
И крики, и слёзы, и страх на исходе.

Сегодня они стали точкой на карте,
Бегущей строкой, комком в горле.
И Питер купался в кровавом закате,
Весь город скорбит и каждого помнит

Как все нелепо, глупо, зло,
Но это так произошло –
Исчезла на радаре точка,
А вместе с ней жена и дочка,
Друзья, знакомые – все те,
Кого так ждали на земле.
Как научится жить с осколком в сердце?
Как успокоить ран душевных боль?
Одни вопросы без ответов!
Судьба – сыграла свою роль!
Судьбой распоряжаться мы не в силах
И жизненный кредит нам не открыть,
Наш диалог на небесах разъединили
Не дав сказать всего трех главных слов.

Вы к небесам взлетели в одночасье,
Навечно след оставив в облаках.
А на земле мы, не дождавшись, плачем,
Оставив раны след в своих сердцах.

Александр Мушон
* * *

Памяти Саши Черновой
Она мечтала получать букеты,
И ближним слезы радости дарить,
Бороться и одерживать победы,
И жизнью понапрасну не сорить,
В красе своей нисколько не криклива,
Душой была прекрасна и скромна,
Она была чиста и горделива,
Во всем была для счастья рождена,
И к ней пришла любовь и уж казалось,
Что приз очередной вручит судьба,
Взлетела к небесам… и там осталась,
Разбилось счастье, кончилась борьба,
И вот вокруг нее цветов букеты,
И круг родных, друзей, кто Сашу знал,
И слезы… но совсем не радость-это,
Тут горе и совсем не тот “финал”.

P.S.
О, Господи, неужто нужен в небе,
Еще прекрасный ангел как она?
Зачем по ней заказывать молебен?
Ведь Саша нам и здесь была нужна.